[Яой] Система [Спаси-Себя-Сам] для Главного Злодея/ The Scum Villain’s [Self-Saving] System - Мосян Тунсю

как этот учитель замолвил за тебя словечко, твой шишу Лю больше не станет чинить тебе препятствий. А если адепты пика Байчжань снова вздумают напасть на тебя — наподдай им как следует, и дело с концом. Главное, не убивай их — а так можешь действовать в полную силу. Считай, что тем самым ты отстаиваешь честь пика Цинцзин.

Чем дольше слушал Ло Бинхэ, тем более странным блеском загорались его глаза.

— …Учитель? — осторожно окликнул он Шэнь Цинцю, словно прощупывая почву.

— Да? — тут же склонил голову тот, при этом его голос был проникнут такой теплотой и участием, словно он готов был выполнить любое желание ученика по первому знаку. Отведя взгляд, Ло Бинхэ приподнял уголки губ в слабой улыбке.

— Нет, ничего. Я просто хотел… попробовать вас окликнуть.

Шэнь Цинцю уже успел привыкнуть к тому, что это великовозрастное дитя имеет обыкновение денно и нощно призывать учителя, а потому лишь погладил его по затылку:

— Ложись спать. Что бы там ни творилось в Царстве демонов, всё подождёт до твоего полного выздоровления.

Ло Бинхэ еле заметно кивнул.

Шэнь Цинцю тут же склонился, чтобы, убрав подушку из-под спины ученика, помочь ему улечься. Перед тем, как это сделать, он бережно развязал ленту, стягивающую волосы ученика, чтобы не мешала.

Погасив лампу, Шэнь Цинцю скинул шуршащие верхние одеяния и улёгся на кровать сам.

— Спи давай, — бросил он, обняв Ло Бинхэ. — Этот учитель поможет тебе выровнять энергию [10].

Ведь то, что теперь он готов заснуть с ним рядом, обнимая его, должно развеять все былые обиды, разве нет?

Прикрыв глаза, Шэнь Цинцю усилием воли привёл свою духовную энергию в как можно более спокойное состояние, и её тихое биение, подобное волнам ночного прилива, тесно переплелось с пульсацией энергии Ло Бинхэ.

Пара чистых глаз распахнулась в ночи, источая холодный блеск, и довольно долго созерцала оценивающим взглядом спящего Шэнь Цинцю.

Длинные волосы учителя рассыпались по рукам ученика, запутавшись в его пальцах. Прихватив чёрную прядь, Ло Бинхэ сжал пальцы, раз за разом бесшумно проговаривая его имя:

Шэнь Цинцю.

Шэнь Цинцю.

Уголки его губ приподнялись в зловещей улыбке, расползшейся по лицу этого мнимого Ло Бинхэ.

Он только что обнаружил кое-что весьма любопытное — именно от этого его глаза засверкали предвкушением жестокого развлечения.

Этой ночью сон Шэнь Цинцю казался нескончаемым и безнадёжно запутанным.

Примечания:

[1] Бин-мэй 冰妹 (bīng mèi) и Бин-гэ 冰哥 (bīng gē) – в пер. с кит. соответственно «младшая сестричка Ло» и «старший братец Ло» – «фанатские» прозвища Ло Бинхэ из этой новеллы и оригинального Ло Бинхэ из «Пути гордого бессмертного демона».

[2] Хрустальное сердце — в оригинале BLX — акроним словосочетания 玻璃心 (bōlixīn) — в букв. пер. с кит. «стеклянное сердце», в образном значении «ранимая душа, чересчур обидчивый человек, переживать по пустякам».

[3] Дева Ло — 少女 (shàonǚ) — шаонюй — в пер. с кит. «молодая девушка, девица, молодая женщина».

[4] Лить слёзы в тёмном углу — в оригинале 找角落蹲地种蘑菰 (zhǎo jiǎoluò dūn de zhǒng mógū) — в букв. пер. с кит. «подыскать угол, чтобы, сидя на корточках, растить грибы» — то бишь в переносном значении «сырость разводить».

[5] Погладить по шёрстке 顺毛 (shùnmáo) – кит. идиома, означающая «не противоречить, во всем соглашаться».

[6] Негодник 熊孩子 (xióngháizi) сюнхайцзы — в букв. пер. с кит. «медвежонок», в образном значении – «шалун, озорник, проказник».

[7] Стучать на своих же — в оригинале 胳膊肘往外拐 (gēbozhǒu wǎngwài guǎi) — в букв. пер. с кит. «выставить локти наружу», в образном значении — «поддержать чужих против своих».

[8] Особая связь – в оригинале 有缘 (yǒuyuán) – пер. с кит. «связаны предопределением, созданы друг для друга, предназначены друг другу».

[9] Удалился, взмахнув рукавом 拂袖而去 (fú xiù ér qù) – кит. идиома, означающая «удалиться в раздражении; уйти, хлопнув дверью».

[10] Выровнять энергию – в оригинале 调息 (tiáoxī) – в букв. пер. с кит. «отрегулировать дыхание».

Глава 83. Пик противостояния между Бин-мэй и Бин-гэ. Часть 2

Первым, кого Шэнь Цинцю увидел на следующий день, открыв глаза, был всё ещё покоящийся в его объятиях Ло Бинхэ.

Краски отчасти вернулись на его бледное лицо, так что он выглядел гораздо лучше, чем прошлой ночью. В Шэнь Цинцю, напротив, не осталось ни следа бодрости, которая не покидала его до того самого момента, как он уснул, чтобы пробудиться совершенно измотанным и со словно забитой ватой головой.

Хотя стоило ли удивляться этому после того, как он всю ночь передавал духовную энергию Ло Бинхэ, пока наконец не отключился?

Ресницы Ло Бинхэ медленно приподнялись, и он уставил на Шэнь Цинцю взгляд, в котором бушевала настоящая буря противоречивых чувств, а затем неторопливым жестом убрал от себя руки заклинателя.

Это движение наконец пробудило Шэнь Цинцю, чем и воспользовался Ло Бинхэ, чтобы выбраться из постели.

Это мало сказать, что озадачило Шэнь Цинцю: с каких это пор его ученик, которого прежде никакими силами было не выпихнуть из постели, вылетает из неё без малейшей причины, будто ошпаренный?

— Чего ради ты вскочил ни свет ни заря? — нахмурился он, надавив на переносицу [1]. — Решил сделать завтрак? Не утруждай себя этим сегодня.

На Ло Бинхэ по-прежнему была лишь тонкая нижняя рубаха, из-за распахнутого ворота которой виднелось перекрестье шрамов, уже начинающих затягиваться, оставляя по себе лишь бледные следы: Шэнь Цинцю готов был поспорить, что к концу дня пропадут и они. Голое тело проглядывало и в разрывах ткани — что же до верхнего платья, то оно окончательно пришло в негодность.

— Твоя старая одежда по-прежнему хранится в задней комнате, — предложил ученику Шэнь Цинцю. — Инъин и прочие её не трогали.

Скрывшись за ширмой, Ло Бинхэ поспешил туда.

Его взору открылся целый маленький мир: стол, стулья, кровать, шкаф, полки — всё из бамбука, и нигде ни пылинки. У постели имелся даже прикроватный столик. Свитки разложены в идеальном порядке, кисти — по цветам и длине. Открыв дверь шкафчика, он нашел там аккуратные стопки белых одеяний, над которыми висели поясные нефритовые подвески [2].

Тем временем Шэнь Цинцю неторопливо уселся, спустив ноги на пол, и принялся массировать виски, оглядываясь в поисках обуви.

Из-за того, что ему не удалось толком выспаться, в душе подспудно нарастало раздражение.

Этот сон всё длился и длился, воскрешая события далёкого прошлого.

Даже та позорная история в городе Шуанху, куда он отправился, чтобы разобраться